Шрифт:
Закладка:
Личное настроение Форреста становилось все менее оптимистичным. В глубине души он всегда был реалистом, и сейчас не требовалось гения, чтобы оценить ситуацию на Юге. 29 апреля Тейлор встретился с генерал-майором Союза Э. Р. С. Кэнби в двенадцати милях к северу от Мобила и договорился о капитуляции. Согласие было несколько преждевременным из-за уведомления федералов о том, что весьма щедрые условия, которые Шерман предоставил Джонстону - которые даже можно было истолковать как разрешение рабовладельцам сохранить своих рабов, - были отвергнуты Грантом, который настаивал на тех же условиях, которые он предоставил Ли при Аппоматтоксе. В ответ на отказ Гранта от условий Шермана 3 мая в штаб-квартиру Форреста прибыли губернатор Миссисипи Чарльз Кларк и Ишем Г. Харрис, который после падения Нэшвилла провел много дней в разъездах со штабом Форреста. Они намеревались спланировать отступление в Транс-Миссисипи, чтобы присоединиться к не сдавшимся конфедератам в Техасе. Для Форреста несбыточные мечты политиков оказались слишком смелыми. Поднявшись, чтобы прервать их, он не жалел слов. "Люди, - сказал он, - вы можете делать все, что вам заблагорассудится, но я возвращаюсь домой". Харрис настаивал на том, чтобы Форрест снова повел своих людей в бой; Форрест ответил, что его войска скоро будут превосходить по численности десять к одному.
"Заставлять людей сражаться в таких обстоятельствах было бы не чем иным, как убийством", - добавил он. "Любой человек, выступающий за продолжение этой войны, - подходящий объект для психушки".22
На следующий день Тейлор сдался Кэнби, а Тейлор и Форрест выступили с речами перед войсками в Меридиане, штат Миссисипи. Форрест отправился туда, чтобы посоветоваться с Тейлором и встретиться с федеральным генерал-майором Э. С. Деннисом, которому было поручено досрочно освободить его и его людей. Четыре десятилетия спустя Сэмюэл Донелсон вспоминал, что во время совещания во дворе собралась толпа солдат с обеих сторон, которые требовали речей Тейлора и Форреста. Отполированный Тейлор "произнес прекрасную и серьезную речь", а по ее окончании "поднялась настоящая буря криков в адрес Форреста, многие из присутствующих никогда его не видели, но знают о его неоднократных доблестных подвигах". Сорок лет спустя Донелсон утверждал, что помнит слова Форреста дословно:
Люди, мы сдались. Мы дали последний бой. Я пришел сюда сегодня вечером, чтобы встретиться с федеральным генералом, который завтра отправится со мной в Гейнсвилл, штат Алания, чтобы получить досрочное освобождение и сложить оружие. Мужчины, вы были хорошими солдатами; человек, который был хорошим солдатом, может быть хорошим гражданином. Я вернусь в свой дом на реке Миссисипи, чтобы начать жизнь заново, а вам, старые добрые конфедераты, хочу сказать, что на двери всегда будет висеть засов Бедфорда Форреста".23
Однако, судя по всему, он все еще не до конца решил вернуться домой. Мысль о его капитуляции была настолько чужда его "старым добрым конфедератам", что, когда они узнали о его намерении, их "охватила невыразимая скорбь", - писал один из них впоследствии в истории Седьмой Теннессийской кавалерии К.С.А. Они хотели "отправиться в Транс-Миссисипский департамент и продолжить борьбу за независимость Юга. Но генерал Форрест сказал: "Нет". То, чего нельзя добиться здесь, никогда не удастся сделать на малозаселенном Западе". Сам он, похоже, не думал о продолжении борьбы Конфедерации в Техасе - хотя Джефферсон Дэвис в тот момент пытался добраться до него именно с этой целью, бежав через Джорджию с остатками кавалерии под командованием давнего подчиненного Форреста, бригадного генерала Джорджа Дибрелла; но Форрест, похоже, был очень задет разговорами своих приверженцев. В основном это были такие молодые люди, как Дж. П. Янг, написавший историю Седьмой кавалерии, и бесстрашный капитан артиллерии Джон Мортон, которому наконец-то исполнился двадцать один год.24
Будучи слишком практичным, чтобы продолжать бессмысленную борьбу, Форрест все же решил бежать от одиозности капитуляции в пользу другой борьбы, предлагавшей более яркие возможности: мексиканской революции, где французы установили Максимилиана Австрийского главой государства, противостоящего народному восстанию Хуареса. Многие из людей Форреста умоляли его повести их туда, и среди них, по слухам, он "организовал" мексиканскую "колонию". Мортон использует в своих мемуарах третье лицо, скрывая любые прямые сведения, которые он, как близкий человек Форреста, мог иметь о таких делах, но он добавляет: "То, что генерал Форрест одно время вынашивал идею уйти, не сдаваясь, - это факт, но нет убедительных доказательств того, что он сформулировал определенный план основания колонии....". На рассвете 9 мая, в день, когда Деннис должен был подписать условно-досрочное освобождение, Форрест вызвал Чарльза Андерсона на конную прогулку. Они ехали по деревне, не разговаривая, Форрест опустил подбородок, погрузившись в задумчивость. Андерсон поддался его меланхолии и молчал, пока не осталось другого выхода. Доехав до перекрестка, Андерсон спросил, на какой развилке им ехать. "Без разницы", - ответил Форрест. "Если бы одна из них вела в ад, а другая - в Мексику, мне было бы все равно, по какой из них идти". Далее он выразил "свое горькое отвращение к капитуляции", сказав, что "идея отправиться в Мексику была для него привлекательной". Андерсон ответил, что если Форрест отправится в Мексику, "большинству его людей придется испытать унижение капитуляции", и что эти люди, "которые своей непоколебимой преданностью вашей судьбе создали вам репутацию командира", будут испытывать "дополнительное унижение, будучи вынужденными переносить горечь капитуляции без вашего примера и вдохновения". "25
Были и другие соображения. В свои почти сорок четыре года он устал, совершенно ослабленный четырьмя годами постоянного пребывания в непогоде, четырьмя пулевыми ранениями, непрерывными личными боями и постоянными и быстро расширяющимися обязанностями командира. Если он действительно намеревался вернуться на свою плантацию на Миссисипи, ему нужно было собрать все оставшиеся силы и отправиться туда как можно скорее; весенний посевной
